Не так давно низведённое до тайных и технических дискуссий между сторонниками и практиками, импакт-инвестирование (или социальное финансирование — взаимное стремление к социальному воздействию при получении финансовой выгоды) привлекло внимание специалистов и в академических кругах. Первоначально, исследования смещения границ между финансами и социальными вопросами, рассматривали огромную роль финансовых субъектов, инструментов и процессов в программах социального воздействия, оценивая это явление как форму финансиализации социального благополучия. Это повлекло за собой превращение социальной политики в источник извлечения финансовых средств и позволило языку финансов вторгнуться в социальную сферу. При этом социальные программы рассматривались, например, как виды деятельности, которые должны обеспечивать отдачу от инвестиций, в том числе и социальную. Однако при рассмотрении инфраструктуры ценностей, лежащей в основе социальных финансов, становилось все более очевидным, что возникает множественность ценностей, когда конкурирующие ценности сосуществуют на одной плоскости и имеют границы, за которые финансовые процессы и ценности не выходят.
Этот феномен одновременного следования множеству ценностей, также называемый “двойной прибылью” или “смешанным ценностным предложением”, многое сделал для улучшения понимания того, как процессы финансиализации перекраивают границы в социальной сфере. В то же время многое ещё предстоит решить в отношении расчётных инструментов оценки, которые поддерживают сферу социального инвестирования и имеют решающее значение для сохранения социального позитива в условиях развития капиталов. Как эти инструменты расчёта появляются и сохраняются в сфере социальных финансов? Что в них нового и что они на самом деле измеряют? На чьих условиях они создаются и чей вклад внесён в их создание? Это важные вопросы для изучения, поскольку они могут выявить линии соприкосновения и динамику власти, скрытые за кажущимся гармоничным взаимным стремлением к социальным и финансовым ценностям, подразумеваемым либеральной этикой инвестирования.
В области импакт-инвестирования существуют различные инструменты учета, которые измеряют создание социальной ценности. Но общественную ценность нельзя просто предположить; скорее, это результат процесса оценки. За последние пару десятилетий проблема оценки как социального процесса вновь возникла как актуальная тема, занимающая центральное место в понимании построения и функционирования рыночных отношений всех видов. По-разному подчеркивалось, как рынки и деньги мобилизуют сложную социальную структуру, которая выходит за пределы изолированных пространств производственной площадки или отдельного потребителя. Как эти процессы в решающей степени включают в себя различные системы оценки, финансового планирования, подсчета, ранжирования, бухгалтерского учёта и т. д., которые составляют основу финансового рынка и являются неотъемлемой частью его прагматики.
Процесс оценки является ареной политических баталий и претензий на компетентность и юрисдикцию, а возникающая в результате система бухгалтерского учёта выражает разрешение этих социальных затруднений. Это также отражено в методах бухгалтерского учёта, которые отражают социальные отношения и часто используются для формулирования и продвижения конкретных заинтересованных позиций и ценностей. Учёт добавленной стоимости, например, был выражением необходимости переосмысления природы фирмы как совместного предприятия, где согласованные усилия приносят пользу более широкому кругу заинтересованных сторон. Но тот факт, что это оказалось лишь недолговечной инициативой, говорит о том, что системы оценки по данным бухгалтерии далеки от того, чтобы представлять собой стабильные объекты, и что так же легко, как возникают новые, их так же легко можно и отменить. Эта существенная «пластичность» бухгалтерской оценки означает, что стоимость является «оспариваемым и предварительным суждением», зачастую зависящим от хрупких и изменчивых социальных отношений, которые лежат в основе метрик и количественной информации.
В области социального финансирования процесс оценки происходит на двух уровнях: на уровне предоставления услуг, как часть каждой программы социального воздействия, и, первоначально, на уровне промоутеров рынка, как часть институционализации воздействия на сам рынок. Именно промоутеры рынка определяют условия возможности или игровое поле, на котором будут разворачиваться программы. Именно они признают, определяют и согласовывают правила игры в среде «ценностной сложности». Однако это не единственный способ решить проблему. В некоторых случаях, таких как учётный контроль в производстве самолётов, происходит процесс гибридизации между императивами экономии и технологическими стандартами. Смешанная ценность, как взаимодействие между созданием социальной и финансовой ценности, является претендентом на гибридизацию. Смешанная стоимость снова претендует на роль канала для сохранения конкурирующих потребностей. То, что на самом деле происходит в области социальных инвестиций, находится где-то посередине, когда заинтересованные стороны, находящиеся по разные стороны финансового и социального разрыва, принимают решение о составе процессов оценки социального воздействия, но при этом финансовые ценности остаются совершенно отдельными.
Первоначально импакт-инвестиции не были самоочевидным классом инвестиций, чтобы финансовые деятели могли просто прийти и купить их. Было неясно, к чему вообще относится понятие «воздействие». Тем не менее, для многих людей результаты не были очевидными: одна из главных проблем заключалась в том, что именно «социальное воздействие» было приоритетной целью таких проектов, а этот параметр вовсе не является понятным и прозрачным для финансистов. Действительно, импакт-инвестиции ставились некоторыми в один ряд с такими же концепциями, как социально ответственное инвестирование, этичное банковское дело, корпоративная социальная ответственность или даже исламская структура переводов. Все формы ответственного инвестирования, используя негативную фильтрацию, по сути, способствуют созданию какой-то ценности, будь то экономическая или моральная (под видом создания дополнительных рабочих мест). С самого начала инвестирование в социальное воздействие имело своей целью создание социальной ценности как преднамеренной и доказательной цели. Однако, что действительно отличает импакт-инвестирование, так это то, что оно обладает некоторыми инструментами для измерения стандартов инвестиций, но они, как правило, вторичны и остаются недостаточно развитыми.
Эти последние методы были тесно связаны с идеей о том, что деятельность, направленная на социальные перемены, была крайне неэффективной и должна была извлечь некоторые уроки из постепенных, но постоянных улучшений, которыми пользовалось предпринимательство в течение последних десятилетий. Успешные предприниматели, движимые императивом эффективности, выраженной в денежной отдаче, могли бы создавать полезные модели в области социального вмешательства. Наконец, импакт-инвестирование также выиграло от множества финансовых инноваций, таких как развитие безопасных финансовых инструментов, инвестиции в акционерный капитал, повышение кредитоспособности, краудсорсинг и облигации социального воздействия, а также множество новых институтов, таких как агрегаторы капитала, вторичные рынки, социальные акции, биржи, венчурные благотворительные организации, онлайн-порталы, конверсионные фонды или фонды сотрудничества. Эти инструменты позволили организациям, участвующим в социальных программах, получить доступ к обширным пулам глобальных рынков капитала и увеличить свои ограниченные ресурсы (традиционно, операционный доход) за счёт использования таких институтов, как пенсионные фонды, взаимные фонды, инвестиционные банки, страховые компании или вложения частных лиц.
Но первым препятствием, которое необходимо было устранить, было отсутствие консенсуса относительно значения слова «воздействие». Как упоминалось выше, в родственной практике социально ответственного инвестирования (SRI), измерение социального воздействия было значительно недоразвито, а понятие использования метрик для его измерения, практически отсутствовало (за некоторыми исключениями). При рассмотрении видов конкретных результатов, которые могут стать частью успешных вмешательств, они понимались как «изменения» в одном или нескольких параметров из следующего списка:
— образ жизни людей;
— развитие культуры;
— улучшение жизни сообщества;
— стабилизация политической системы;
— здоровье и благополучие;
— личные и имущественные права;
— уменьшение страхов и воплощение стремлений.
Несмотря на то, что определение основополагающего понятия «воздействие» медленно вырисовывалось, из-за сохраняющейся неопределённости его операционализация в конкретных программах оставалась неуловимой. Это ещё больше усугублялось трудностью приписывания назначенному действию: как можно быть уверенным, что результат был прямым результатом вмешательства, а не какой-то другой, не связанной с ним социальной динамики? А для любого инвестора самое важное — это долгосрочное измеримое чистое изменение, которое можно отнести к назначенному объёму программы оператора услуг. При социальном финансировании это особенно актуально, потому что данные о социальной отдаче на договорной основе соотносятся с определённой степенью финансовой отдачи, получаемой инвесторами. Следовательно, необходимо было создать параллельную рыночную инфраструктуру, структурированную вокруг расчётных инструментов, специально разработанных для оценки социального воздействия, и с участием местных заинтересованных сторон в качестве их центральных поставщиков входных данных.
Безусловно, нет недостатка в метриках и методологиях для количественной оценки степени воздействия конкретного проекта на целевую группу населения. Но оценка воздействия, предписанная регулирующими органами, работающими в области инвестирования социального воздействия, проявляется как гибкий процесс, который не подчиняется таким строгим правилам, как, например, финансовая отчётность. Действительно, не существует чётких указаний относительно того, что означает «воздействие», и в большинстве случаев эта двусмысленность должна быть разрешена с помощью того, что можно назвать дискреционными действиями: заинтересованные стороны могут решить, какую метрику или структуру использовать, основываясь на своих уникальных обстоятельствах.
